понедельник, 26 февраля 2007
читать дальшеМне было пятнадцать лет, когда наша мать умерла.
Иногда я просматриваю старые фотографии, я помню её голос,
её жесты. Я помню её улыбку, то, что она готовила, все самые
счастливые моменты моего детства. Я помню её жизнь. Такара
Уесуги была красивой, доброй женщиной, и любящей матерью.
Есть много людей, незнающих материнской любви, у меня она
была в течение пятнадцати лет. Порой я вспоминаю это. Но...
ужасно то, что чаще... Я вспоминаю её смерть.
Я помню..., она покинула нас. Оставила меня. Оставила нас.
Даже раньше нам было не просто с отцом. Он был хорошим
человеком... в плане порядочности и обязательств, но не в
плане любви. Я не думаю, что он проявлял к кому-то нежные
чувства кроме нашей матери. Её он любил. Мне кажеться, что
для него мы, дети, были соперниками в чувствах матери. По
крайней мере, пока она была жива, у него в жизни было что-то
по мимо службы.
Я уверена, что её смерть опустошила отца. Иногда горе может
разобщать людей. Когда мать умерла, вся та нежность и ласка,
что были в отце, умерли вместе с ней. Он весь погрузился в
службу в храме, и закрыл себя для всех, как-будто вместе с
ней он похоронил большую часть своей души.
Казалось, я стала сиротой и матерью моим младшим братьям.
Я даже на знаю, как мы пережили то время. По крайней мере,
Татсухе был всего год, он не понимал, что произошло. Но
Эйри... О, мой Эйри...
Эйри всегда был таким чувствительным и проницательным
ребенком. Порой достаточно было одного резкого слова, чтобы
травмировать его. Он был подавлен. "Безутешный" - всего лишь
пустое слово, пока перед вами не предстанет этот семилетний
мальчик, потерявший свою мать. Правда и я была не лучше.
Я всегда любила и защищала своего маленького брата. Между
нами не было особой близости. И позже я почувствовала свою
вину за это. Теперь мы отчаянно цеплялись друг за друга в
нашем горе. Когда он понял, что наша мать ушла навсегда, он
стал бояться, что и я оставлю его также, как она. Первые два
месяца он просыпался и плакал почти каждую ночь.
Теперь он спал в моей комнате. И каждый раз когда он
просыпался, просыпалась и я. Я сидела на его кровати и
обнимала его, пока он не убеждался, что я все еще рядом с
ним. Обычно мы плакали вместе, пока хватало сил, и он
засыпал у меня на руках. Иногда я пробуждалась в его
объятиях.
Тогда у меня было много бессонных ночей, но я едва могу
описать, в какой близости мы росли.
Шло время, казалось, мы почти исчерпали наше горе. Потеря
матери больше не была такой острой и мучительной. Она уже не
так ощущалась. Кошмары Эйри уменьшились, и мне уже не
приходилось то и дело искать его где-нибудь и успокаивать.
Мама умерла весной. Мы снова пошли в школу... Мы были в
центре внимания других учеников. Обязательства между нами не
уменьшились.
В первый день после уроков я не оставалась в своей школе,
чтобы не выслушивать сочувствия и соболезнования
однокласников в свой адрес. Вместо этого я целый час
простояла возле начальной школы. Занятия окончились и дети
разошлись. Эйри стоял такой одинокий, испуганный, пока не
заметил меня. Тогда он подбежал и обнял меня. И выражение
счастья на его лице в тот момент, было для меня лучше наградой.
С тех пор каждый день мы возвращались домой вместе. Другие
девочки из моего класса шли по магазинам. По началу они
звали меня с собой, но я отказывалась. В конце концов даже
те друзья, кто поддерживал меня во время траура, отдалились.
Они сочувствовали мне, но говорили, что я не уделяю им
времени. Я стала застенчивой и мальчики перестали обращать на
меня внимание.
Для меня важнее было то, что Эйри ждал меня после школы, чем
трата времени и денег на покупку новых сережек. Наши
прогулки до дома становились осбенными. Он спокойно
рассказывал обо всем, что происходило с ним за день, доверяя
свои маленькие неприятности мне. И так или иначе, помогая ему
разобраться в его проблемах, я чувствовала себя лучше.
Я думаю, эта обыденность помогла нам чувствовать себя более
уверенными. Тогда не было ничего более важного. Мы помогли
друг другу выжить. К зиме мы были почти счастливы. Горе
походит быстро в вашей юности, а я была так молода.
Я была уверена, что худшее в нашей жизни позади... Мы
перенесли большую потерю, но обрели дружбу, более крепкую,
чем бывает у большинства братьев и сестер, и это было не
приступно. И больше ничего плохого в нашей жизни не
произойдет.
Я была такой юной.